Памяти Александра Скорнякова: «У меня была мечта – снять шедевр»
Этот материал нигде ранее не публиковался. По сути, это была беседа за чашечкой чая: студентка-заочница факультета журналистики санкт-петербургского университета, я выполняла учебное задание – подготовить «публикацию» об одном из известных людей творческой профессии своего города. Помню, что еще сидя на паре за тысячи километров от Ухты, в секунду решила, о ком напишу: о моем коллеге, фотокорреспонденте «НЭП + С», члене Союза фотохудожников России Александре Скорнякове – для меня это был безусловный авторитет, профессионал своего дела и интереснейший собеседник. Благо, позже Александр с удовольствием согласился.
С того момента прошло 15 лет. Разбирая старые бумаги, я наткнулась на чудом сохранившуюся текстовую расшифровку диктофонной записи той беседы.Прочитала – и как будто вновь услышала голос Александра, увидела его улыбку, сопровождавшую рассказ о творческом пути и секретах профессионального успеха. Захотелось поделиться им с теми, кто знал и помнит Александра Скорнякова.
В этом году, 14 декабря, Александру Авинировичу исполнилось бы 65. Его не стало десять лет назад, в 2013-м (спецвыпуск ИД "НЭП" памяти Александра 2013-го года - https://www.nepsite.ru/editions/nep/40862/).
Такой опыт – всесторонне недоразвитый
– Я серьезно занимался спортом. Первый разряд по бегу, по плаванию, по шахматам. Был чемпионом России по плаванию среди техникумов. Кандидат в мастера спорта по летнему многоборью. Такой опыт – всесторонне недоразвитый (Смеется – прим. Е. Горбачевой). Окончил целлюлозно-бумажный техникум в Сыктывкаре по специальности строитель. Потом армия.
У меня много приобретенных профессий. Работал на стройке, строили вторую часть ЛПК – целлюлозно-бумажного комбината. В армии получил профессию радиотелеграфиста, был начальником радиостанции. Могу с закрытыми глазами набирать текст. Прошел школу сержантов – нас учили самбо. Вернулся из армии – работал на ЛПК механиком по медтехнике. Когда приехал в Ухту, в 1987 году, устроился механиком по обслуживанию копировальной техники. Много профессий – это хорошо для журналиста: общаешься – люди по-другому к тебе относятся.
В газету пришел в 1994 году – это была «Вечерняя Ухта». Мне довелось работать с опытными журналистами, окончившими журфак, проработавшими в профессии 20–30 лет. Я за то время столько «нахватался» в хорошем смысле этого слова, что до сих пор этого багажа хватает с избытком.
Все умеют писать – не все становятся писателями
– Журналистом мечтал стать с детства. Фотографировал все время. Думал, что делаю это хорошо – до того момента, пока по приглашению Владимира Дмитриевича Державина не пришел в фотоклуб «Тиман»: пришел и понял, что вообще фотографировать не умею. Одно дело – получить резкую фотографию, уловить момент, а другое дело – грамотно все сделать. Все люди умеют писать, но не все становятся писателями. Здесь тоже: все фотографировать умеют, но между теми, кто просто умеет, и теми, кто делает это грамотно, большая разница.
Когда я приносил свои фотографии в фотоклуб, меня все критиковали – что бы я ни сделал, всегда все было плохо. А вот Александр Степанович Мансуров находил в моих фотографиях что-то хорошее и хвалил за это, а на плохое не обращал внимания. Сейчас я этот прием применяю. Если человека хвалят, он старается сделать лучше и лучше.
Коллеги по фотоклубу меня наставляли: «Учись!» На базе МГУ Союз фотохудожников России организовал курсы – своеобразный факультет фотожурналистики – чисто прикладные, никаких больше дисциплин. Подал документы. Одновременно работал в «Вечерней Ухте» и учился. Учился на отлично – сразу «въезжал». Мне присылали методички, в которых все объясняется, я отправлял фотографии, описывая каждый снимок, что я делал и как: какая выдержка, диафрагма, почему именно с этой точки снято. В ответ – разбор, огромные «портянки». Обучение длилось два года. Окончил – и меня пригласили в «НЭП + С».
В одно ухо цветок заходит, из другого выходит
– Хорошая фотография включает много критериев. Вот вы пишете текст: начало предложения всегда с большой буквы, в конце точка или другой знак препинания, соблюдаете хронологию, делаете плавные переходы. Важны грамотность, язык – кому-то он нравится, кому‑то нет. Безусловно, есть также законы, которые соблюдаются в фотографии. Основное – вовремя нажатая кнопка. Но если вы нажмете ее не с той точки, у вас не будет кадра. Например, человек подпрыгнул – и вы его сняли со спины. Эта фотография никому не нужна – нужна либо в профиль, либо анфас. То есть первое – это момент, второе – ракурс. Третье – правильность композиции. К примеру, стоит человек, а у него в одно ухо «заходит» цветок вьющийся, а из другого выходит – эта ошибка постоянно встречается у любителей. Еще один момент – горизонталь и вертикаль. Любители часто заваливают эти вещи. Названные критерии грамотного фото лежат на поверхности. А есть еще тональная перспектива, линейная перспектива, ритм, объем, глубина. Все это важно в совокупности, нельзя сказать, что что-то важнее.
Приходится быстро соображать
– Скоро мне полтинник, у меня будет пятая персональная выставка. На первой фотовыставке «Ухта в видоискателе»– в «Тимане» в Доме журналистов на Прядунова, еще до моей учебы – фотографии были невыставочного формата. Но меня тогда похвалили: «У тебя правильно выбрана точка съемки, момент». Откуда снять, я это чувствовал интуитивно. В принципе, я и сейчас работаю по интуиции. Но в то же время тогда отметили проблемы в композиции.
Помню, один из фотографов сказал мне на той выставке: «Когда я нажимаю на кнопку, я одновременно выправляю горизонтали, вертикали, потом навожу на резкость, потом выбираю ракурс – и все это за 1/25 секунды». Я так стою, киваю головой, а про себя думаю: «Загибаешь: невозможно за такое короткое время чуть ли не полтора десятка измерений сделать». Прошло лет пять – и я поймал себя на мысли: «Елки-палки! Я за это время делаю гораздо больше!» Приходится быстро соображать, чтобы все было грамотно. Это приходит с годами: учеба плюс опыт. Опытом можно достичь, но ты потратишь на это много лет – лучше учиться и закрепить это практикой. Моя учеба наложиласьна практику, и после этого у меня произошел скачок – качество фотографий улучшилось в 100 раз.
У какого охотника больше адреналина
– Я участвовал в четырех конкурсах. В двух был первым: конкурс среди нефтяников и конкурс, посвященный 80-летию Республики Коми. Но для меня гораздо важнее то, что «НЭП» занимал 3-и места в ежегодном всероссийском конкурсе «Газетный дизайн» 2005 и 2006 гг.в номинации «Использование документальных фотографий» – быть третьим среди профессионалов России – это круто!
В первый раз – за съемку «Пассажа». Здесь важно было показать трагедию, чтобы не было лиц погибших в кадре – сфотографировать само событие, чтобы люди помнили погибших живыми. Во второй раз – за фоторепортаж о скалолазах с Седьюских скал.
Я предпочитаю не пользоваться телеобъективом. Всегда говорю, что нужно снимать с расстояния вытянутой руки. Вот, к примеру, корреспондент, который делает опрос – он же не кричит за пять метров «Можно ли Вам задать вопрос?». Нужно подойти, установить физический контакт.
Или вот еще такой пример. Вышли на медведя два охотника. Один взял снайперскую винтовку и с расстояния 300 метров выстрелил – медведь даже не успел ничего понять. А второй пошел на медведя с рогаткой. У кого будет больше адреналина, у какого охотника?
Винтовка равно хороший фотоаппарат – 10–11 кадров в секунду. Хотя более-менее удачный снимок можно сделать любым фотоаппаратом. Другое дело, что дорогим и хорошим это сделать легче. Можно же вскопать огород лопатой? Можно. Но лучше трактором.Хороший фотоаппарат оправдывает средства: ты фотографируешь не то, что можешь, а то, что хочешь.
Но с расстояния снимки не будут настолько выразительными, как снятые вблизи. Такими фотографиями завален весь интернет. Издалека снять проще: ты все отслеживаешь, а вблизи все мелькает – я себе усложняю задачу. Есть, конечно, вещи, которые не снимешь без телевика. Например, в театре – я же не выйду на сцену. Или плавание. Вот плывет он по 4‑й дорожке – ты же не поплывешь рядом с ним. Хотя, если б камеру поставить рядом, кадр был бы шикарный.
Не вмешиваюсь: хожу, выхватываю
– В фотожурналистике большое жанровое многообразие. Один фотографирует пейзажи, другой цветы крупным планом, третий – жучков, четвертый – портреты, пятый – ню и т.д. Если меня попросят снять пейзаж или что-то другое – я сниму это лучше, чем любитель, но хуже, чем профессионал, работающий в этой узкой специализации. Моя специфика – это репортаж, то есть я снимаю действие, в которое не вмешиваюсь: хожу, выхватываю.
Есть люди, которые не умеют этого делать, они работают постановочно. К таким постановочным кадрам я отношусь нормально: ни хорошо, ни плохо. Но, конечно, этим не пользуюсь – лишь в исключительных случаях, когда конкретное задание, а по-другому нельзя, и не хочется, чтобы было что-то типа «расстрела на рассвете».
Лет в 20 впервые услышал фразу: «Чем больше я знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю». Я тогда подумал: что за глупость. А сейчас понимаю, что так оно и есть. Иногда смотрю чьи-то репортажные съемки и думаю: «Ух ты! Вот это я не умею, этого я не знал». И, признаться, того, чего я не умею, гораздо больше того, что умею.
Просто повезло
Когда снимаешь репортаж, нужно думать быстро. Вот, к примеру, шествие, толпа людей – и ты понимаешь: мне надо сфотографировать именно в этом месте, потому что дальше будет колодец, или разбитый асфальт, или тень от дома.
И еще такой критерий важный – везение. Вот, например, случай. Менялись в Ухте «мэры». Инаугурация проходила во Дворце культуры, была куча фотографов – и местные, и из Сыктывкара, и из Москвы. Бывший «мэр» выступил, вышел «новый». И тут появляется глава Республики. Новому же «мэру» некуда было деться – и он сел на стул рядом с бывшим, присел секунд на 30. Рассказывают потом: сидим, мол, мы, человек двадцать фотографов, на первом ряду – вдруг появляется Скорняков, щелкает и уходит. А получилось так, что на обоих «мэрах» были одинаковые пиджаки, галстуки с рисунком одинаковым – только у одного красный, у другого синий, оба с бородой. И фото, когда вышло, было интересным: два одинаковых «мэра». Мне просто повезло – пришел, увидел, снял. А мы, говорили коллеги, три часа просидели – и ничего интересного.
Или вот фотографировал Михаила Боярского, тоже много фотографов было. Боярский играл на гитаре, все фотографировали. Снять статичное фото – проблем нет. И вдруг он берет аккорд и делает внезапное движение грифом. Получается– Боярский резкий, а гриф – нет. Передана динамика.
Есть у меня фотография: невеста крупным планом, а по щеке катится слеза. Я и название придумал: «Папа, я уже большая». Этот кадр не получился бы, сними я его секундой раньше, секундой позже. Когда я показал фото оператору, он чуть камеру не разбил (Смеется – прим. Е. Горбачевой). Мы с ним вместе снимали, но он упустил этот момент: снимал в полный рост, говорит, чтобы платье показать. А что там можно снять? А с расстояния вытянутой руки – можно.
Жим-жим, чмок-чмок
– Получаю задание: сфотографировать дом. Но кому вообще нужна фотография дома? Часто спорю по этому поводу с журналистами, редактором. Фотография в газете, по моему мнению, должна быть интересна как можно большему количеству людей, хотя бы тысячам 20–30. А не только тем, кто на нем изображен – это фото для семейного альбома.
Ко мне часто подходят на соревнованиях и спрашивают: а почему вы, мол, не фотографируете, сейчас же самое интересное будет – награждение. Людям интересно, чтобы их сняли на пьедестале почета. Я же лучше сфотографирую в момент удара, прикосновения. Но сам, кстати сказать, когда ездил в Москву на вручение наград за 3-е место, так захотел, чтобы меня сфотографировали на пьедестале! Дал фотоаппарат, попросил: кадров двести сделай (Смеется – прим. Е. Горбачевой).
Вот открываешь газету – там много-много фотографий; смотрите, мол, как мы преобразились. А начинаешь вчитываться – и понимаешь: ничего не изменилось. Мое выражение «жим-жим, чмок-чмок» – такой-то поздравил такого-то, а такой-то вручил ему призы. Кому интересно смотреть эти фотографии? Никому. Лучше показать, как все происходило.
И еще проблема: подписи к фото. Одно время меня лишили права подписывать фото в рубрике «В объективе Ухта», но потом вернули вновь, ведь я знаю, кого снимал, что на фото, где оно снято. Подпись должна быть информативной, а не объяснять, что мы видим на фото – это конкретная ошибка некоторых изданий. Не надо снимать человека и описывать, что он делает. Это все равно, что снять спортсмена с веслами и подписать фото: такой-то гребет веслами – я и так вижу, что он гребет. В подписи должна быть дополнительная информация – то, чего нет на фото. Они друг друга дополняют.
Мяч дорисую, голову поменяю
– Человека надо снимать так, чтобы его недостатки не были видны. К примеру, у героя публикации нет зубов – я не буду его фотографировать, когда он улыбается. Вот вы видели портреты художников-классиков? Они ведь не рисуют поры, прыщи – они рисуют образ человека. Раньше я стремился получить как можно резче фотографию. Как-то сфотографировал чертежниц – человек двадцать на фото, и они все у меня спрашивали потом: «Саша, а что это мы тут все с усами получились?» – до такой степени резкость высокая. Понял: такая резкость не нужна.
Да, у меня есть несколько «беззубых» фотографий. Знакомый что-то сказал, задумался, глаза закатил, палец в рот – а зубов нет вообще. Или фотографировал жениха и невесту – и бабушка подбегает: «И меня, и меня!» Щелкаю, она улыбается, зубов нет. Такой контраст: молодожены – и бабушка беззубая, такая добрая бабулька получилась. В данном случае это оправданно: это уже сюжет – то, что нет зубов.
Я вообще считаю: все, что временно, можно изменить. Снимал как-то свадьбу. Подъехали к памятнику Пушкину – и тут жениха кусает комар. Огромный волдырь на лбу. Зачем человеку портить праздник, если я понимаю, что это можно убрать?
Но я категорически против вмешательства в фотографию. Меня так учили: как снял – так и оставить, ничего не изменять. Был у меня такой случай. Как-то дорвался я до фотошопа: сам фотографировал, сам обрабатывал фото. В фотошопе можно сделать все, что хочешь. А у меня была мечта – снять шедевр. И тут я получаю новый фотоаппарат – 6 кадров в секунду. Отправили меня на футбол. Думаю: «Сейчас сниму шедевр». А как? Снять вратаря в прыжке – могу, но тогда нападающий будет ко мне спиной. Ну никак! И я сфотографировал нападающего под углом, мяч отдельно, а вратаря – в прыжке. Смонтировал, фото поставили на полосу. Но это же неправда! Если ты фотографируешь и знаешь, что нельзя будет исправить – а не так: мол, мяч я дорисую, эмоции возьму оттуда, голову поменяю – ты работаешь на полную, не расслабляешься, пытаешься получить наиболее удачный кадр. Иначе ты потеряешь квалификацию фотокорреспондента.
Елена Горбачева
08.12.2023, Калининград
Фото на анонсе: Олег Сизоненко
